no subject

мертвый брат заходил ввечеру ко мне, сказал,
мол, ошибка вышла, полечили и отпустили.
уклонялся от света и не смотрел в глаза,
суетился по кухне, не в его совершенно стиле,
распаляясь и злясь, нес левацкую ерунду,
на себя казался не очень-то и похожим,
показал мимоходом украденную еду,
говорил, что не хуже обычной, попробуй тоже.
будто я не знаю, какое краденое на вкус.
говорил - попробуй, не бойся. а я говорил - не боюсь.
я все время чувствовал странный какой-то подвох.
так бывает чуешь - где-то бежит вода,
и не слышишь ее, и кажется не оглох,
но гудит, как под током неслышно гудят провода.
а потом моя мертвая мама сказала: что ты к нему пристал
и поставила чайник. негромко брякнула крышка.
я проснулся, был мат во рту и темнота.
было пять утра. было тошно. и было слишком.
был канун всех святых и холод футболки прилип к спине.
первый раз мои мертвые были со мной во сне.
и безумие наваливалось и дышало глухо
уходи мол гнилым коридором в кабак и церковь
ну, признайся, что тебе страшно, признайся, сука,
и давило сердцем в ушах, и держало цепко.
я лежал и чувствовал, нужно перевернуться на спину
и шептал сам себе: ты самый нормальный кого я знаю.
и не мог, и знал - ни за грош ведь сгину.
а потом сумел. считай, что прошел по краю.