no subject

Трижды порывался и трижды удержал себя. Вспомнил вот это ощущение, что тебя использовали, тогдашнее еще, зимы одиннадцатого года, и не пошел.
А все носятся, активист на активисте, аж не по себе. Один нашелся грустный коллега в курилке:
- Меня, - говорит, - с утра коллеги уговаривают. Я их послал. "Ты, - говорят, - не наш". Ага, говорю, я свой собственный. Мои разногласия с этой властью урегулируются не на избирательном участке.
Обсудили ружья, веревки тоже, что последние полезнее - не повешать, так хоть повеситься.
На том и разошлись.