no subject

[yr]

приходит, встает напротив и говорит -
доктор, я просыпаюсь двадцатилетним:
тени от листьев на шторе, как стая ставрид,
мечутся, не убегая, комната тонет в лени.
а потом я начинаю стареть.
я встаю и упорно застилаю кровать.
это само по себе добавляет треть,
ну может быть четверть, мне становится двадцать пять.
запихать в себя завтрак - как два года армии или тюрьмы.
вымыть посуду - десять минут, как год.
сесть на полу, лбом упереться в кота, стать на минуту мы -
год возвращается.
убегает кот.
шею просунуть в годы, руки в дела.
стараться не надевать несочетаемого.
мама - шепчу - зачем ты меня родила.
и выхожу. Обычно мне пятьдесят или около того.
утром я ничего не могу, но все хочу,
двадцать, мне двадцать, валяться и улыбаться.
а выйду из дома - и все, казалось бы, по плечу,
да и по силам, но только на вкус как вакса.
- а если, - киваю, - воротясь, этого всего с себя не снять,
пьяным там уснуть или просто шататься до света,
можно проснуться потом сразу в восемьдесят пять -
и не добежать до туалета...
вы - говорю, не душевнобольной, увы
ориентируясь на него, заканчиваю бритье на автомате.
медицина, - говорю, - бессильна в вашем случае.
отмечаю безвольную опущенность головы.
а потом вы еще и умрете, - говорю, - будьте-нате.
выходим, гасим свет в ванных, в обеих теперь темно.
просто темно. нас нет безо всяких но.