no subject
Aug. 16th, 2006 08:00 pmА в Сибире тем не менее ой как хорошо.
В шесть утра стеклистый рассвет вползал под набрякшие веки, комната качалась на тяжелых волнах красного вина, отдавались болью в висках удары сердца и не ощущались неопределенной температуры собственные руки. Вспоминалось последнее за день такси - как машина летела юзом по мокрой встречке под красный сигнал светофора, в боковом стекле ширилась морда встречного грузовика, а водила, не меняясь в лице, крутил руль и топал в педали - разошлись - и так же, не меняясь в лице, кивал понятливо: да чувак, в жизни бывают разные истории, да.
И становилось понятно до безысходности, понятно не как прочитанное, а как земное притяжение, как необходимость дышать, как счастье и сон, что ни один сюжет в мире не заканчивается, пока живы его участники - он просто меняет форму, перетекает сам в себя, как лоснящийся сильный зверь, чтобы выпрыгнуть перед тобой неожиданно фактом: вот он я, и это последнее, что ты видишь.
Ничего не заканчивается, и с этим придется как-то жить.
В шесть утра стеклистый рассвет вползал под набрякшие веки, комната качалась на тяжелых волнах красного вина, отдавались болью в висках удары сердца и не ощущались неопределенной температуры собственные руки. Вспоминалось последнее за день такси - как машина летела юзом по мокрой встречке под красный сигнал светофора, в боковом стекле ширилась морда встречного грузовика, а водила, не меняясь в лице, крутил руль и топал в педали - разошлись - и так же, не меняясь в лице, кивал понятливо: да чувак, в жизни бывают разные истории, да.
И становилось понятно до безысходности, понятно не как прочитанное, а как земное притяжение, как необходимость дышать, как счастье и сон, что ни один сюжет в мире не заканчивается, пока живы его участники - он просто меняет форму, перетекает сам в себя, как лоснящийся сильный зверь, чтобы выпрыгнуть перед тобой неожиданно фактом: вот он я, и это последнее, что ты видишь.
Ничего не заканчивается, и с этим придется как-то жить.